За 86 лет Вера Александровна Чернова пережила немало тяжелых, страшных моментов, горьких, невосполнимых потерь. Но эта милая, обаятельная, мужественная, сердечная женщина не разучилась любить жизнь и быть благодарной за все подарки судьбы: большую дружную семью, двоих детей, трех внучек, семерых правнуков, коллег по работе в Книготорге, друзей и подруг по клубу ветеранов… Вспоминая голодное военное детство, жизнь в бараке с удобствами на улице, она не скрывает своей сегодняшней радости: «Я живу как королева, в любви и внимании своих близких. Моя душа спокойна – свою жизнь я прожила честно». Ее семья по-прежнему собирается за большим столом, Вера Александровна накрывает стол, в подарок родным вышивает и рисует картины, согревает всех своим добрым, щедрым сердцем.
37-й
Мое детство проходило на станции Юдино. Папа Александр Ануфриевич Черкасов преподавал в железнодорожном техникуме. Мама Марфа Викентьевна Марцуль приехала из Белоруссии во время гражданской войны. Здесь они встретились, поженились… Папа был уважаемым человеком, блестящим специалистом. Но вот наступил страшный 37-й год – время, которое никого не щадило. Папу и двух его братьев, Василия и Виктора, арестовали. Мне было три года, но я в мельчайших деталях запомнила этот черный день. Суд над братьями проходил на городской площади. Папа сидит на стуле, а мы, вся его большая, любящая семья, стоим напротив, как стайка осиротевших воробушков – мал, мала, меньше… Мама не выдерживает, просит моего брата: «Коля, отнеси папе конфеты». Коля прижимает к груди бумажный кулек, идет к отцу. Но надзиратели швыряют его в сторону, он плачет, прячется за маминой спиной. Тогда я, совсем еще малышка, беру гостинец и смело иду к папе. Он сажает меня на колени, достает леденец и угощает меня… Мама осталась одна с пятью детьми. Горе не сломило ее – сначала мама продала дом, перебралась к сестре в Канаш, в крошечную комнату в общежитии. И со всей своей материнской решимостью поехала в Москву к Михаилу Калинину, председателю Президиума Верховного Совета СССР, хлопотать за папу. Радостная весть: «Папа вернулся!» застала нас на улице – местом наших игр была железная дорога. Мы забежали домой, а там – папа! Родной, самый сильный и красивый…
41-й
Мы переехали жить в двухкомнатную квартиру в двухэтажном бараке для семей железнодорожников. Рядом – Никольская церковь. К папе приходили парни заниматься прямо домой – он учил их премудростям машиниста. И мы с удовольствием рассматривали разноцветные учебные плакаты на стенах, вслушивались в папин голос.
В апреле 1941 года мы с маминой сестрой и ее детьми отправились погостить в Белоруссию. Как нас поразило их сытное житье – бытье! На чердаке – аппетитные сыры и колбасы, на сеновале – море куриных яиц, в хлеву – раскормленные коровы и свиньи. И вдруг в один из дней прибегает соседка: «Вам нужно уезжать – скоро война!» Откуда узнала? Но спасибо, что предупредила… Папе дали бронь. Все время он пропадал на работе в депо, старался найди подработку, чтобы прокормить семью. Однажды починил мельницу и принес домой целый мешок отрубей. Это богатство мы поделили между соседями, с которыми жили очень дружно. А вечером мама напекла затирухи – отруби на воде с капелькой масла. В депо работал и брат Коля – он становился на скамеечку возле станка, и старшая сестра Зина. Для меня депо было вторым домом – здесь мы с ребятами играли в войну, отчаянно били «фашистов», бегали по шпалам. Школьниками мы как могли помогали фронту, помню, как ходили дергать и собирать брюкву на колхозное поле. Иногда нам выдавали талончики – сходить на обед в столовую. А там – суп с прокисшей квашеной капустой, немного картошки и кусочек хлеба казались райской пищей. День Победы помню только своим отчаянным криком на всю нашу округу: «Победаааа!» Я бегу по шпалам на второй Канаш к сестре, спотыкаюсь, падаю, но продолжаю радостно кричать….
51-й
Еще один чудовищный год…Он навсегда забрал моего папу. Страшная авария на железной дороге стала неотвратимой для папиной бригады. Погибли все четверо. Перед 8 марта папа собирался в поездку: «Надо вернуться пораньше, чтобы успеть поздравить моих девочек». Он попросил дежурного Егорова дядю Сережу, чтобы тот пропустил их поезд перед пассажирским. Папин состав ехал на зеленый свет, набирал скорость и вдруг на мосту – хвост товарного поезда. Машинист бросил его и сбежал. Все, что успел папа, это спрятать лицо в фуфайку… Позже папу пытались обвинить, признать врагом народа. Но хороший человек Дежавой дядя Сережа забрался на столб и обнаружил, что там замычка – зеленый свет не сменялся красным, горел постоянно. Если бы не папин состав, авария могла быть намного страшнее – пострадал бы пассажирский поезд, сотни людей. Папу хоронили всем городом…
52-й
На поляне возле нашего дома собирались новобранцы для отправки на срочную службу. Скоро для солдатиков подадут вагоны, а пока они отдыхают и перекусывают. Вдруг темноволосый, кудрявый парень протянул мне лепешку – такую вкусную, что я запомнила ее вкус на всю жизнь. Спустя три года на танцах в клубе меня пригласил молодой человек – мы так понравились друг другу, что стали вместе ходить в кино, в клуб железнодорожников. Однажды он позвал меня знакомиться с мамой. Его мама угостила нас лепешками. И я вспомнила их вкус! Ведь это он, мой Геннадий угощал меня на той полянке. Я до сих пор пеку эти замечательные лепешки в память о свекрови и любимом муже. С Геннадием мы прожили очень хорошую жизнь. Он был великий труженик, ушел на пенсию с ВРЗ в должности главного инженера. Писал статьи для заводской газеты «Вагонник». Был для меня настоящей опорой в жизни.
90-е
Время было нелегкое! Зарплату или задерживали, или не выплачивали совсем. Мы едва сводили концы с концами… И я нашла выход. Научилась делать искусственные цветы. Причем, это у нас был настоящий семейный подряд. Муж вырезал из картона горшочки, дети из ткани готовили лепестки. Собирали прекрасные букеты и носили на рынок. На вырученные деньги покупали продукты. Мы так преуспели, что за цветами стали приезжать предприниматели из других городов. Многие и сейчас вспоминают наши роскошные желтые георгины.
Валерий Чернов, сын Веры Александровны посвятил своей семье стихотворение:
Помню с детства за окошком
стук колес, Паровозные гудки в ночное время, Помню бабушку, редиску и лучок, Наш сарайчик, чердачок и сундучок…
Помню школу, помню сад и скворцов, Что в скворечник дедов прилетали. В два обхвата тополя, и полянка на краю двора, Где мы с мамою ромашки собирали.
Помню все, что было в детстве у меня. Сердцу милые пшеничные поля, Заводскую проходную, Руки крепкие отца.
Сказки слушает внучок Про сарай и чердачок. Ах, как медленно тогда Для меня теклигода!