На четвертый день Нового года ни с того, ни с сего поднялась температура: 38,2 градуса. Простудиться не мог: в лес за дровами не ездил, с горки на лыжах в расстегнутой телогрейке не катался. Правда, бывает, что иногда ночью выскочишь на двор на минуту в майке, но это испокон веков так ведется, тут не успеешь простудиться. В предновогодней бане после парилки остужался в неотапливаемом предбаннике – «принимал» холодную воздушную ванну: к такой процедуре я привык с детства. Так где же простудился? Между тем температура тела всё растет и растет, на шестой день достигла 38,6 градуса. Уже 9-е января, последний день новогодних каникул, завтра – на работу. Что делать?
Позвонил в Канаш в «скорую», подробно объяснил, что и как. Сказали: «Ждите, приедем».
Не знаю, сколько прошло времени, тут запиликал мобильник:
– Скорую вызывали?
– Вызывал.
– Почему не открываете? Мы у ворот стоим.
Выглянул в окно: действительно, на улице возле калитки стоят двое – рослые парень с девушкой с большим медицинским саквояжем. И машину успели развернуть в сторону Канаша. Парень по виду русский, девушка явно чувашка, но на мои вопросы на чувашском отвечает на русском. Ну ладно, бывает, это я так, к слову.
Девушка измерила температуру, 38,6. Прищемив палец небольшим приборчиком, узнала содержание кислорода в крови – 99 процентов. Уложив на диван на спину, сделала кардиограмму. Затем недолго пошептались между собой и заявили мне:
– Нужно сделать компьютерную томографию – ехать надо либо в Кугеси, либо в Батырево.
– А разве нельзя в Канаше?
– Нет.
И вот «скорая», как застоявшийся конь, мчится по федеральной трассе к славному селу Батырево. В больнице пусто (воскресенье – выходной). Передо мной у кабинета КТ средних лет женщина. Минут через 10 – 15 женщина уходит, и оператор, чувашка средних лет, приглашает меня в кабинет. Проверив все, что требуется, и, уложив меня на спину на специальную каталку, задвигает её под огромную аппаратуру: «Вдохни и не дыши». И так несколько раз. Затем долго пишет результаты обследования и передает их сопровождающей меня медсестре. После краткого общения между собой медики заводят меня в длинное одноэтажное здание. Комната с встречающими нас двумя медицинскими сестрами и с компьютером на столе похожа на приемный покой. Так и оказалось. «Вам надо остаться на лечение здесь, у вас двусторонняя пневмония», – сказала медсестра со «скорой» и выпорхнула из помещения. Тут же послышался шум отъезжающей машины.
Так я оказался во втором инфекционном отделении Батыревской ЦРБ, переоснащенном для лечения больных ковидом. Про пневмонию медсестра сказала правду. После выписки из ковидного отделения на руки получил выписку из медицинской карты и узнал результат компьютерной томографии: двусторонняя полисегментарная пневмония с поражением легких на 24 процента.
Разделся. Верхнюю одежду и обувь тут же запихнули в огромный пакет и отнесли куда-то, а мне в ладонь положили восемь огромных, размером чуть ли не в кальсонную пуговицу таблеток и стакан с водой: «Надо таблетки проглотить». Из носа и зёва взяли мазок.
Моя койка – в третьей палате. Матрац – тоненький, и, как доска, очень жесткий. За десять дней, проведенных здесь, я изрядно повертелся по ночам, пытаясь заснуть.
Только-только успел расположиться, тут же вошла медсестра и сделала укол в кожу живота. Сразу же после неё пришла другая медсестра и поставила систему. Систему ставили в течение пяти дней, а инъекцию в живот делали в течение десяти дней – ежедневно по три раза. По утрам и вечерам проглатывал по три таблетки специфического препарата от коронавируса.
Особо хочется сказать о медперсонале. И врачи, и медсестры – очень душевные люди, общаются на чувашском языке, чего редко услышишь в городских стационарах. Они не ходят в скафандрах, как показывают в кино, а только в масках.
Разные люди лечились в «красной зоне». Иные больные (лежащие под аппаратом ИВЛ в реанимации) по какой-то причине – то ли из-за каприза, то ли из-за отсутствия аппетита, то ли из-за нестерпимой боли – отказывались принимать пищу. Чего стоило медсестрам уговорить пациента поесть – иных даже с ложки кормили. Какая нужна была выдержка, чтобы не сорваться, не наговорить пациенту обидных слов! Уговаривали, увещевали, убеждали как детей, что обязательно надо поесть, иначе сил не будет победить болезнь, а как поедите, придет врач и может отпустить домой.
В палате нас пятеро. Все мы привитые, и болезнь проходила в легкой форме.
Ночью я проснулся от чьего-то дикого завывания и присел на койку.
– Это кричит больной, лежащий под аппаратом искусственной вентиляции легких. Ему то ли больно, то ли воздуха не хватает, – разъяснил мне сосед по палате Макаров. Я постепенно привык к диким крикам, плачу больных, просьбам отпустить их домой. И днем, и ночью слышался их скорбный плач.
Я даже подумать не мог, что когда-нибудь заболею коронавирусом. 3-го и 25-го февраля прошлого года я вакцинировался «Спутником-V», а через полгода, 21 августа, ревакцинировался «Спутником-ЛАЙТ». За это время в организме, как я полагал, выработалось достаточно иммунитета против этой чумы. И первый анализ мазков, взятых 9 января, показал отрицательный результат. За десять дней, проведенных в Батырево, я не утратил ни обоняния, ни вкуса пищи. Когда анализ взятых вторично, 11 января, мазков показал положительный результат, моему изумлению не было предела. В городе я без маски не ходил, в магазины также заходил в защитной маске, без неё не выходил даже в сельский магазин у себя в деревне. Так где же я подцепил индийский штамм? Позднее стало известно, что у коллеги по работе еще до Нового года пропало обоняние. Инкубационный период коронавируса у человека после заражения длится две недели. Ровно через две недели у меня «появился» индийский штамм. За десять дней лечения в ковидном отделении у меня не было кашля, и дышал я свободно, во все легкие. Видимо, все-таки у меня какой-то иммунитет выработался.
Перед тем, как выписать меня из лечебного учреждения, дважды брали мазок, и в оба раза результаты были отрицательные. После десятидневного лечения в селе Батырево я в полном здравии вернулся в родные Новые Бюрженеры.
Перед тем, как попрощаться с товарищами по несчастью и выйти к поджидавшей меня машине, решил вкратце побеседовать с лечившим меня врачом Фирией Хафизовой.
– Больных коронавирусом наше отделение начало принимать, начиная с 12 ноября 2020 года, – сообщила мне изумительной красоты татарочка на чистейшем чувашском языке. – Конечно, много сил пришлось вложить в перепрофилирование второго инфекционного отделения в ковидное и главврачу ЦРБ Тинюкову Николаю Антоновичу, и заведующей вторым инфекционным отделением Антонине Валерьевне Черновой. В 2021 году здесь квалифицированную медицинскую помощь получили 2340 пациентов. Мы обслуживаем Шемуршинский, Янтиковский, Батыревский, Яльчикский, Комсомольский, Ибресинский и Канашский районы. Кого же к нам доставляет «скорая» и днем и ночью? В основном тех, кто не привился от этой страшной болезни. И умирают, конечно, тоже не привитые.
– Фирия Феридовна, за эти десять дней, что я провел здесь, я ни разу не слышал, чтобы медперсонал повышал голос на пациентов, выговаривал им. С тяжелобольными сестры обращаются как с малыми детьми: уговаривают, успокаивают, утешают. Назовите, пожалуйста, имена ваших работников.
– Лечащих врачей, кроме меня, ещё двое. Это Артемьева Олеся Васильевна и Емильев Владислав Николаевич. Старшая медсестра – Алена Цветкова. Медсестры: Чулпан Азизова, Света Тинюкова, Галина Зайцева, Алевтина Селиванова, Антонина Ильина. Младшие медсестры: Светлана Портнова, Любовь Тихонова, Ольга Зайцева, Наташа Кудряшова. Все они преданные своему нелегкому делу медики.
– Фирия Феридовна, огромное спасибо лично вам и всему коллективу медработников за то, что вы, не жалея сил и здоровья, возвращаете к жизни больных этой страшной болезнью людей. Здоровья и успехов вам в этом трудном, но благородном деле!
Василий ЛАПИН
Фото автора
