Хоть и прошло со дня гибели Гали немало времени, но острая боль утраты не утихает по сей день. Была она слишком доверчива ко всем, ласкова и шаловлива, вот это и погубило ее…
Теплым июньским вечером стояли мы на автобусной остановке, а рядом, в кустах и на деревьях, вероятно, кем-то встревоженные, горланили галки. И вдруг они снялись с места и полетели через дорогу. Один галчонок, видимо, выпавший из гнезда (вот отчего гвалт!), плюхнулся прямо под колеса мчавшегося автомобиля. Но водитель в последний миг успел вывернуть руль…
Так и сидел галчонок на оживленной трассе, вертя головкой и жалобно и непонимающе поглядывая по сторонам. Над ним тучей вились и отчаянно галдели взрослые птицы.
Ну что ты стоишь! Надо спасать галчонка! – сказала знакомая женщина и толкнула в плечо.
Уворачиваясь от мчащихся автомобилей, я добежал до середины дороги и запихнул птенца под пиджак.
…Так под пиджаком доехала до деревни ставшая нам потом членом нашей семьи Галя.
Но чем же кормить этого желторотого птенца? Пробовал червями – выплевывал, не проглатывал. С хлебными крошками поступал так же. Потом вспомнил: когда скворец кормит высунувшихся из скворечницы птенцов, то он засовывает свой клюв им глубоко в горло. И я стал поступать следующим образом: большим и указательными пальцами раскрывал клюв, и пинцетом в другой руке глубоко засовывал червяка. И дело пошло! Потом галка научилась кормиться самостоятельно.
Все это время она жила на веранде, которую обильно раскрасила белыми пятнами, за что мне часто приходилось выслушивать упреки:
– Да убери ты свою ворону куда-нибудь, или сам вычищай все следы!
Галка уже привыкла ко мне, отзывалась на кличку «Галя», садилась на указательный палец вытянутой руки, на плечи. Легонько покусывала ухо, ерошила волосы острым клювом, фуражку с затылка подталкивала вверх.
Но как выпустить ее во двор? Может ведь улететь далеко и не найти дорогу обратно. Но все же на свой страх и риск однажды выпустил ее из веранды. Отлетела Галя от меня метров на пять и села на изгородь, с интересом поглядывая на кур, собаку со щенками и на кошек. И тут, углядев, как Дуня и ее щенки, аппетитно чавкая, расторопно хлебают из миски месиво, она слетела на землю и смело, без страха, зашагала к ним. Обомлев от такой невиданной доселе наглости, Дуня зарычала, пришлось ее успокоить. Поклевав немного из собачьей миски, Галя отошла чуть назад и стала наблюдать за щенками. Потом храбро подошла к ним, схватила клювом одного из них за хвост и по-хулигански потянула назад. Щенок завизжал от боли и оглянулся. «Ну их к черту, этих нытиков-щенков! Вон на солнышке кошка с котятами греется, лучше пойду к ним поиграть!»
Увидев бесцеремонно приближающуюся птицу, кошки приняли боевую стойку: чуть пригнулись, вытянулись в струну и нетерпеливо заскребли передними лапами. Пришлось прикрикнуть…
Так состоялось первое знакомство Гали с обитателями двора. На корову и овец она никакого внимания не обращала…
Если птица раньше на ночь располагалась на одной из полок на веранде, то теперь с наступлением темноты улетала в соседний сад и устраивалась на высокой яблоне. А утром, чуть свет, стучалась клювом в окно и просила есть. А любила Галя, прежде всего, не червей или крупу, или хлебные крошки, а нарезанные острым ножом тоненькие кусочки мяса, по форме напоминающие толстых червей. Бывало, только покормишь ее, а она через час прилетает с прогулки и опять просит есть.
Привыкшая к человеку, она никакого внимания не обращала на сородичей, изумленно наблюдающих с крыши дома за Галей, спокойно сидящей на моем плече и мягко покусывающей ухо. Когда мы работали в огороде, она тоже ходила здесь, выискивая букашек и таракашек.
Встречала Галя меня и с работы. Только зайду в деревню, до дому еще идти и идти, а Галя уже летит навстречу, или, неожиданно и бесшумно подлетая, садится на плечо.
В сентябре дни короткие, и Галя рано начала улетать на ночь. В тот вечер тоже покормил ее тоненькими кусочками мяса, и она отправилась «на ночлег». Но следующим утром не появилась. Не было ее и днем. Думали, вернется, был однажды случай, когда она прилетела через два дня с раненой лапкой, которая через некоторое время зажила.
Прождав несколько дней, зашел в соседний сад. Под Галиной яблоней валялись перья, пух… Наверное, пировала здесь соседская кошка, давно поджидавшая ее в засаде. Свои бы не тронули. Слишком доверчива была и, видимо, очень близко подпустила разбойника к себе.
Когда над головой проносятся с гвалтом стаи галок, так и кажется, что от них отделится Галя и опустится на плечо. Но моей пернатой Гали уже нет…
Василий ЛАПИН
