Невидимый второй фронт… Многие могут подумать, что речь идет о втором фронте, когда наши войска прорвали оборону наступательных войск противника в 1943 году. Но я хочу рассказать о людях, живущих в тылу нашей необъятной страны — в селеньях, городах, рабочих поселках…
Я хорошо помню, как началась война 22 июня 1941 года. В нашем селе мобилизовали всех трудоспособных мужчин, остались женщины с малыми детишками да мужчины-инвалиды, старики, которые уже не могли работать в полную силу. Из колхозного хозяйства забрали всех здоровых лошадей, телеги, сбрую. Остались хромые, больные лошади… Забрали все зерно… Оставили только на посев будущего урожая.
В первые дни войны много было слез и горя, когда провожали мужей, сыновей на фронт. Плакали все – женщины, дети… Молили Бога, чтобы быстрее закончилась война, и наши родные вернулись домой. Но война затянулась на долгих 4 года. Была кровопролитная война не на жизнь, а на смерть…
На полях созревали зерновые и бобовые культуры – «хлеб всему голова!» Выращенный урожай убирали женщины и дети. Я тоже жал вручную серпом, захватывая одной рукой пучок стебелей ржи.
Траву на сено на лугах тоже косили старики, женщины. Просохшую траву женщины и дети собирали в большие кучи, затем на старых телегах вывозили к месту скирдования, собирали в копны, омёты. Все зерновые и бобовые культуры обмолачивали вручную, цепами или об колесо телеги, надетое на кол. Очищали, просеивали при помощи старых ручных веялок или при ветре, бросая зерно лопатой вверх.
Картофель выкапывали при помощи сохи – лошадь с большим трудом ее тащила. Или выкапывали лопатой, а дети и женщины собирали, грузили на телеги, увозили на просушку под навесы колхозного хозяйства. Затем весь урожай отправляли государству… Все для фронта, все для победы!
Колхозникам за их труд платили по 200-300 граммов зерна за каждый трудодень. Это было очень мало. Люди надеялись на огороды, где выращивали овощи, заготавливая запасы на зиму, чтобы хватило на кур, буренку, овечек…
В первый год войны, пока имелись какието запасы, мы не очень страдали от голода. Да и в лугах росли съедобные витаминные растения – щавель, свербига, анис. Мне тоже приходилось питаться этой травой, когда я со старшим братом пас колхозных буренок.
Наступила пора сеять рожь. Я не раз ходил за плугом – пахал землю, погоняя больную, хромую лошадь, которая, покачиваясь, еле тащила плуг. А я в лаптях, усталый, иду за ней, плачу, жалея эту лошадку как родную мать…
По вспаханной земле ходили мужики и женщины – сеяли рожь. Затем бычки – волы, а то и сами женщины тащили бороны, чтобы разрыхлить вспаханную землю и закрыть посеянное зерно. Такая работа проводилась и весной, и осенью, до тех пор, пока не закончилась война. Но и после войны не было легче.Приходилось долго залечивать зияющие раны, причиненные войной…
Нелегкая доля выпала на детей довоенного времени. Сполна испытали они все тяготы и лишения, постоянный голод, который нельзя было утолить ничем. Голод гнал детей по весне на колхозные поля выкапывать гнилую мерзлую картошку. Ее складывали в холщовые мешочки, а дома промывали и выжимали крахмал, из которого пекли лепешки. Они были вкусными только горячими. А остывшие лепешки становились жесткими и невкусными. Но их не выбрасывали, из лепешек варили суп, добавляя немного муки, соль… Получалась вкусная похлебка. Вот такая «счастливая» детская жизнь – голод, холод, тяжелый труд, слезы матерей… Так было до марта 1943 года, когда меня мобилизовали в ФЗО. Я тогда учился в 8 классе. В ФЗО я не поехал, сбежал. 15 марта поступил на работу в Канашский вагоноремонтный завод учеником слесаря.
Работая на заводе, я также познал «счастье» голода и холода. В цехах завода в основном работали подростки 13-15 лет. Кто токарем, кто фрезеровщиком… Все мы выполняли работу по заказу военного времени. Мы вставали на подмостки – ящики, чтобы дотянуться до станка. Учителями подростков были наставники – люди пожилого возраста. В столовой завода обеды были скудными, некачественными. Варили супы из мерзлой картошки с добавкой крупы или лапши. И на второе была картошка с гарниром из лука с подливой из муки. Хлеб выдавали по 200 гр. на завтрак, 300 гр. на обед и 200 гр. на ужин. На заводе было много детей и подростков, эвакуированных из Украины, Белоруссии и других республик. Были и взрослые, которых не брали в армию. Видимо, они были нужны заводу как специалисты. Зимы в то время были суровыми, снежными. В общежитии было холодно. Большинство подростков работали в закрытых цехах, оставались ночевать на скамейках возле отопительных труб или в сушилке, где сушили доски для обшивки крытых вагонов.
И последнее, о чем хочу рассказать – это изнурительный тяжелый труд. Мы работали по 12 часов с одним выходным днем для пересменки. Голод, холод, слезы детей… Было очень нелегко. И мы с моим приятелем по работе решили пойти добровольцами на фронт. Трижды мы подходили к начальнику завода. И каждый раз нам отказывали. Когда мы пришли в третий раз, начальник завода В. Поздняков объяснил нам: «Вот вы проситесь добровольцами на фронт. Ко мне многие приходят с такой просьбой. Если все уйдут на фронт, кто будет делать мины, ремонтировать танки, пушки, делать бронепоезда, спец. вагоны? Значит, наших мин и другой военной техники на фронте не будет. И в этом будем виноваты мы. У вас есть бронь, вы являетесь военнообязанными, солдатами, только в тылу. Идите работайте и думайте только о победе над фашизмом!» Мы ходили в военкомат, там нам ответили: «Вы являетесь солдатами в тылу, если сбежите с завода, вас будут судить по законам военного времени как дезертиров, сбежавших с поста». Так мы и остались на заводе до окончания войны. Дождались Победы, с радостью, гордостью и весельем встретили 9 мая.
Во время войны на заводе все цеха были переведены на выпуск военной техники, снарядов. Поэтому завод считался закрытым, во все цеха пропускали только по специальным пропускам. Я видел, в каких условиях трудились рабочие в литейном цехе, где газ, пыль от формовочных машин висели в воздухе сплошным туманом. Видимость была не дальше 2-3 метров. Было жарко от печей, где плавили металл. Такое же положение было и в кузнечном цехе. Шум, грохот молотов, прессов, жар, газ печей, электросварки. Двери и окна были постоянно открыты, чтобы удалить газ. Видимо, вентиляция плохо работала. Все это влияло на здоровье людей, которые потом получали неизлечимые заболевания: силикоз, астму, рак печени, желудка… Помню своих товарищей, ушедших в мир иной. Это Миша Тимкин, Володя Мясников, Виктор Кисляков, Вася Пономарев, Ваня Лаврентьев и многие другие…
Помню еще: рабочий у станка вытачивает деталь. Вдруг он упал. И не было у него сил подняться от истощения и изнурительного двенадцатичасового труда. Таких случаев было немало. Не дай Бог нынешним детям испытать то, что пришлось испытать мне и моим сверстникам. Пусть будет проклята война на все годы и времена. Прошу – не допустите войну. Сохраните себя и нашу страну.
Владимир Киселев, ветеран войны и труда