На рубку леса ходили в рваных телогрейках, дырявых чулках, изношенных лаптях

Уроженка деревни Новые Бюрженеры Иванова Ольга Леонтьевна 42 года отдала педагогической работе. И все эти четыре с лишним десятилетия была верна одной школе – Новоурюмовской. Пять лет назад вышла на заслуженный отдых.
– Я очень любила малышей, – видимо, это и сказалось в выборе профессии. Окончила заочно чувашское отделение историко-филологического факультета Чувашского государственного университета им. И.Н.Ульянова, – вспоминает молодые годы ветеран. – На уроках чувашской литературы я учила детей сравнивать литературную жизнь, т.е. то, что написано в художественной литературе, с жизнью настоящей, то есть повседневной и делать выводы. Вспоминали и военные годы. При изучении военной тематики я шестиклассникам дала такое задание: записать воспоминания бабушек (деды были на войне), как они, несмотря голод и холод, помогали фронту в сборе теплых вещей для солдат, рыли окопы и траншеи, противотанковые рвы. Мои мальчики и девочки с заданием справились блестяще. Эти тетради, исписанные детским, ещё неокрепшим почерком, сохранились и поныне.
– Что главное в этих воспоминаниях, Ольга Леонтьевна?
– Голод, отсутствие еды, холод в домах в зимние месяцы. И вера в победу. Когда в страшную морозную зиму 1941-1942 годов женщины долбили ломами и кирками на берегах Суры мерзлую, как камень, землю, или валили вековые деревья и разделывали их в ибресинских и алатырских лесах двуручной пилой, они успокаивали себя тем, что «на фронте солдатам ещё тяжелей». Как рассказывала мне мама (она родом была из деревни Асаново Комсомольского района), их увозили и на рытье оборонительных сооружений, и на лесоразработки в алатырские дремучие леса.
– Не использовали эти воспоминания на уроках?
– На уроках литературы я всегда пользовалась местными материалами. Они весомее художественных и хорошо усваиваются учащимися.
Нынче наша республика отметила 80-летие строительства Cурских и Казанских оборонительных рубежей. В этом благородном деле и мы приняли участие: из этих бесценных воспоминаний составили красочный альбом и подарили его администрации Канашского района.

Вот воспоминания Анастасии Димитриевны Димитриевой, родившейся в 1903 году в дер. Новое Урюмово:
– Когда началась война, мне было 38 лет. С дровами было очень туго. В лес не сунешься, там лесники. Поймают, отберут топор и салазки, а веревку разрубят на куски. Но женщины всё же ухитрялись в темное время суток из лесу приносить на себе вязанку дров. Сухие сучья ольхи собирали на берегах реки Урюм. В колхозе на трудодни ничего не получали. Весь выращенный хлеб отправляли фронту и оставляли на семена. Я со своими детьми в колхозе выращивала капусту. Ребятишкам в охоту было таскать с реки в ведрах воду и поливать растения. Лошадей не было, их увезли на фронт. Огороды пахали сохами, женщины впрягались в них и что было силы тянули вперед. Часто в доме не бывало соли. Из-за отсутствия досок покойников иногда приходилось хоронить без гроба. С детьми на еду собирала желуди, березовые и орешниковые почки. Когда месила тесто, в него, кроме желудей и древесных почек, добавляла и опилки из липовых дров. Из мерзлых картофелин пекли оладьи и лепешки.
Зимой женщин и девушек, мужчин, признанных негодными к участию в военных действиях, мобилизовывали на сооружение окопов и траншей, на лесоповал, очистку железнодорожных путей от снега. Их домой не отпускали, кто жил на квартире, кто в бараке. Моя старшая дочь также испытала трудности с лихвой – долбила морозную землю киркой в 45-градусные морозы. «Обмораживались руки, лицо. Мокрую одежду еле-еле подсушивали около железной печки, которая всю ночь топилась в бараке», – так вспоминала дочь свою работу в Шумерлинских лесах.
Мужчины с войны возвращались инвалидами – кто без руки, кто без ноги. Мой также вернулся без одной ноги. Промучился он недолго…
Рассказ бабки Насти записала Оля Алексеева.

Х Х Х

Ещё одно воспоминание. С Марией Матвеевной Прокопьевой, родившейся в 1926 году в дер. Каликово, беседовал ученик 6 класса Иван Фадеев.
– Начала трудиться в колхозе ещё до войны. В 41-м мне было пятнадцать. Была и конюхом, и пахала, и сеяла. Из-за малых лет меня не отправляли на рытье окопов, я со взрослыми девушками валила лес. Трудились впроголодь, одеваться было не во что, на ногах – лапти. 9 мая 1945 года мы трудились в поле. Вдруг прибегает бригадир и во весь голос орет: «Война кончилась, конец войне!» И труба ВРЗ дала протяжный гудок. Мы, как сумасшедшие, от радости начали прыгать! И кричать уррра!
За доблестный труд в годы войны женщин наградили медалями, выдали премии. Мы это заслужили, потому что трудились без выходных, без праздников. Днем серпами жали хлеба, а вечерами на складах молотили зерно цепами. По ночам на подводах отвозили зерно на Канашский элеватор. Лето в 1942-м и 43-м годах выдалось дождливым, поэтому не смогли выкопать картошку, так она и сгнила на грядках. Стакан соли стоил 40 рублей, пуд муки – 1020 рублей. Отец погиб на войне, семеро детей остались сиротами.

Х Х Х

Теперь почитаем воспоминания Юлии Ивановны Ивановой, родившейся в 1921 году.
– Когда отец ушел на войну, нас дома осталось с матерью семеро детей. В 41-м я начала учить детей в Новоурюмовской семилетней школе, в младших классах. Кроме работы в школе, по деревне собирала для фронта шубы, варежки, вязаные носки. В те годы чистой бумаги, тетрадей не было. Писали на обоях, старых книгах, газетах. Меня на рытье окопов не взяли, сказали, что я должна учить детей грамоте. В годы войны классы плохо отапливались, мерзли пальцы, но мы ежедневно ходили на работу. Бывало, попросят на ферму сходить помочь скотникам или дояркам, никогда не отказывалась. Понимала: надо. А отец не вернулся с войны…
Записал Игорь Афанасьев.

Х Х Х

– Родилась я 12 февраля 1920 года в Новых Бюрженерах, – так начинаются воспоминания Анны Порфирьевны Порфирьевой. – Когда началась война, мне исполнился 21 год. Осенью нас мобилизовали на рытье окопов. Погода стояла ужасно холодная. Сначала мерзлую землю откалывали ломами, топорами, кирками, затем копали лопатами. По ночам трудились по очереди – одни отдыхают, другие копают. На морозе прямо коченели. Невозможно было стоять против ветра – сразу же получали обморожение лица.
А лапти на морозе как застывали! А мы ведь в них ходили. Терпели, не жаловались. А кому пожалуешься?
Следующая зима прошла на лесоповале. Двуручной поперечной пилой такие деревья-великаны валили. Бывало, на распиле пилу так зажмет, не знаешь, как её освободить, выдернуть. Затем три года подряд в Канаше грузила дрова в вагоны. И все вручную, никакой техники в те годы не было. В день нам выдавали хлеба по 600 граммов. Из нашей деревни нас тут трудилось несколько девушек.
После войны 10 лет – с 1945 по 1954 годы трудилась на колхозной ферме.
Записала внучка, шестиклассница Мария Трофимова.

Х Х Х

– Ольга Леонтьевна, в каждом воспоминании – судьба человека, его радости и горести. Некоторые излияния души невозможно читать спокойно. Как же вытерпели молодые девушки такие трудности, которые выпали на их долю?
– Кроме физических трудностей, в то время действовали и суровые законы военного времени, и молодые девушки из-за малых провинностей испытывали на себе все «прелести» этих законов. Если даже из-за уважительных причин опоздал на работу, тебе сразу же объявляли «приговор»: два (три, четыре…) месяца принудительных работ. А то и в тюрьму сажали.
Давайте почитаем воспоминания Клавдии Фоминичны Фоминой из Новых Бюрженер.
– Родилась я в 1918 году. Осенью 1941 года нас отправили в шумерлинские леса рыть окопы. Жили там впроголодь. Но все вытерпели. За три месяца мы справились с заданием.
Затем трудились на лесоповале: в рваных телогрейках, дырявых чулках и изношенных лаптях. Здесь у меня пала лошадь, она была больная, здоровые «трудились» на фронте. Уже в колхозе, когда возила зерно, пала другая. Признали меня виновной.
Уже позднее, заболев, не смогла вовремя выехать в Свердловскую область на торфоразработки. Признали виновной в саботаже и посадили в тюрьму. Но продержали там недолго. Отправили в Канаш, определили рабочей на железнодорожных путях. И там я задержалась недолго. Вышел Указ и нас отправили по домам. Затем трудилась в родной деревне в колхозе «Соревнование». Однажды, когда мы на подводах отвозили зерно на Канашский элеватор, неподкованная лошадь не смогла подняться с грузом на угор по скользкой дороге, пришлось заночевать в овраге. Домой вернулась утром.
Записала Катя Иванова.

Х Х Х

Рассказ бабушки Екатерины Игнатьевны Афанасьевой.
– В первый год войны мне исполнилось 16 лет. Копали противотанковые рвы глубиной три метра и шириной 3-5 метров. Одну сторону рва надо было копать наискосок, а другую – прямо: чтобы танк не смог выползти из этой «ловушки». Копальщики становились в ряд и одновременно вонзали лопаты в землю и также одновременно выкидывали землю наверх. В тот год морозы достигали 41-45 градусов. Молодые парни мерзлую землю откалывали большими кусками, а мы их руками прикатывали поближе к краю и выбрасывали наверх. Непросто было трудиться при обжигающем лицо ветре и лютом морозе. Инструментов на всех не хватало. Но план-то надо было выполнять. Когда садились отдыхать, подниматься обратно не хватало сил. Для обогрева прямо в траншеях разводили костры.
В начале 1942 года мы вернулись, завершив работу на Сурских берегах, домой с мечтой хоть отдохнуть несколько дней. Но не тут-то было: нас, женщин и девушек, вернувшихся с непосильной работы, отправили на лесоразработки в ибресинские леса. Всю зиму пилами и топорами валили лес и вывозили его на лошадях к железнодорожным путям. Жили на квартире в окрестных деревнях или бараке. Была одна беда: мокрая одежда за ночь не успевала высохнуть, мы в ней и отправлялись по утрам на работу.
Летом трудилась на строительстве железной дороги Казань-Ульяновск.
В 1943 году нас мобилизовали на лесоразработки: на руки выдали предписание, что должны заготовить 438 кубометров леса. Зимой 1944 года снова на лесоразработках. На этот раз в поселке Буинск Ибресинского района. Когда закончилась еда, я за продуктами пешком пошла в деревню и четыре дня не была на работе. Присудили мне 4 месяца принудительных работ. Когда все это отработала, пошла в колхоз.
Затем долгие годы трудилась в доротделе. До 1949 года я очень редко находилась дома. Придешь домой помыться в бане, на следующий день со слезами на глазах уходишь обратно.
Воспоминания бабушки записала внучка Елена Афанасьева.
Из воспоминаний Осиповой Анастасии Осиповны.
– Родилась я 20 мая 1935 года. Когда мне исполнилось шесть лет, началась война. Отца на войну взяли одним из первых в деревне. Детей нас было трое. Жизнь стала меняться в худшую сторону. Маму постоянно отправляли то на рытьё окопов, то на лесоразработки. Мы подолгу не виделись с ней.
С нами дома проживали пожилые дедушка и бабушка с отцовской стороны. Дед был колхозным конюхом, а бабушка нянчилась с нами, ухаживала дома за живностью. Хотя мы, детвора, были в большей степени несмышленышами, но дедуле помогать на колхозную конюшню всё же бегали. К весне заканчивались корма для лошадей. Для них с амбаров и других хозяйственных строений скидывали соломенную крышу. А молодых, сильных лошадей забрали на фронт. В колхозе остались дряхлые лошади и молодые жеребята. Чтобы уход был лучше, жеребят мы держали дома.
В зиму 1942-1943 годов в деревню привезли на отдых и пополнение участвовавших в жестоких боях солдат. Они помогали нам в обмолоте хлебов, сложенных для надежности в скирды. У нас на постое были три командира, в детской памяти они остались как Комбин, Иван и Хисамах. А во дворе был штаб. Его охраняли круглосуточно. Часовые обувались в дедовские подшитые валенки и надевали его овчинный полушубок. А наша школа служила солдатам казармой. Там и кухня была солдатская, откуда служивые носили в котелках щи да кашу.

(Окончание следует)
Василий ЛАПИН